Шутки в сторону: о некомиксе Тодда Филлипса "Джокер" — лауреата "Золотого льва" Венеции

Как он дошел до жизни такой...

О том, что "Джокер" был на Венецианском кинофестивале и триумфально получил там главный приз, авторы скромно упоминают лишь после финальных титров — буквально последним кадром двухчасовой картины. А вот факт, что лента создана по мотивам комиксов DC, они, само собой, не скрывают, ведь в ее эпицентре находится один из видных персонажей рисованных историй, криминальным прозвищем которого и названа картина.

Тодд Филлипс повествует о том, как Джокер стал Джокером, свернув на жестокий путь, извергающий кипящую лаву безумия и насилия. В его убедительной интерпретации герой превращается в жуткого антигероя, знакомого если не всем, то многим, из любящего заботливого сына, уличного клоуна, выступающего перед больными детьми, и начинающего эстрадного юмориста, безуспешно стремящегося вырваться из тисков депрессии и душевных болезней.

Все самое важное в Telegram

Восторг разочарования от комикса

Связь с популярным комиксом накладывает на предлагаемую интерпретацию свои ограничения, существование которых является одновременно и силой и слабостью картины.

Свобода, с которой Тодд Филлипс взаимодействует с каноном, самобытно пишет, максимально близко подходя к очерченным до него (и для него) рамкам, внушает уважение. На фоне психологической интенсивности его стиля угрюмая тяжеловесная многозначительность Зака Снайдера и даже, отчасти, хмурая мудрость Кристофера Нолана, которые неоднократно экранизировали комиксы DC, кажутся детскими шалостями — не более, чем игрой в уютной песочнице.

И, в то же время, наличие ссылок на эту классическую комикс-основу, плоских и практически вынужденных, учитывая выпуклую самобытность "Джокера", заставляет сожалеть, что фильм не является произведением, которое стоит особняком и само определяет свои художественные границы.

Весь фильм в одном кадре

Титульную роль играет Хоакин Феникс. Вернее, с отреченной решимостью пропускает ее сквозь себя: в современном кино он, наверное, лучше всех способен воссоздавать и транслировать состояние психологической бездны, из которого соткан экранный образ. При этом актер внимательно следит за тем, чтобы заявленный необычайно высокий градус внутренних ярости и боли героя всегда был несколько выше жестоких эксцессов его поведения и публичных реакций, что добавляет Джокеру жути.

Этот надломленный рисунок роли (как и весь фильм) в зародыше предстает уже в дебютных кадрах, когда герой пальцами меняет очертания лица, выдавливая на нем морщинистую улыбку, не способную (как и густой усмешливый клоунский грим) скрыть изломы душевных страданий.

Хоакин Феникс подчеркивает уникальность персонажа также голосом, награждая его патологическим смехом, и скульптурным телом, которое оказывается под стать пластичному лицу.

Худой, иссохший, со впалым животом и остро выпирающими позвонками и лопатками, он не пребывает в пространстве, но своим безусловным присутствием создает его. И именно телом, в медленном сольном танце впервые проявляет Джокера — новую пугающую сущность героя.

Насилие ожиданием насилия

"Джокер" — жесток. В кинопрокат картина выходит с возрастным ограничением "18+". Однако, жестокость эта произрастает не только из сцен непосредственного насилия, выполненных с решительным натурализмом. Их (относительно) немного. Тодд Филлипс рождает ее во многом благодаря созданию атмосферы ожидания этого насилия: эффектным ситуациям, которые дают понять, что герой уже сошел с ума, но еще об это не догадывается (или не хочет себе в этом признаться), предваряющим сцены, в которых принятие этого безумия становится безусловным.

Искра Джокера разжигает пламя массовых беспорядков в Готэме, погрязшем в нечистотах, насилии, безответственности властей и глухой классовой борьбе. Неухоженный агрессивный город из комиксов напоминает Нью-Йорк 1970-х, запечатленный и осмысленный Мартином Скорсезе в "Таксисте" и других фильмах. Еще более очевидной эту художественную связь делает участие Роберта де Ниро, сыгравшего ведущего вечернего телешоу, которое регулярно смотрит герой: роль малоподвижную, ограниченную диагональю лампового телевизора, но, в целом, достойную его таланта.

Музыка жестокого города

Еще одним важным художественным элементом картины, работающим на выдающийся итоговый результат, является ее звуковая палитра. Эстрадные шлягеры, предлагающие улыбнуться (Тодд Филлипс не чужд иссиня черного юмора), оттеняет медитативно депрессивный гул композиций исландца Гильдура Гуднадоттира, которые музыкально усиливают монументальную игру Хоакина Феникса. И делают это столь уверенно и по делу, что превращают сцены, в которых Джокер выступает соло, в своеобразный диалог между героем и композитором.

Особо стоит отметить и немузыкальные звуки — дразнящие громкие шумы густонаселенного города, которые регулярно и всегда непрошено вклиниваются в происходящее, доводят до белого каления и, сопровождая процесс перерождения героя, дополнительно помогают если и не простить его, то, хотя бы отчасти, понять.

Сергей Васильев для delo.ua

Источник